Мне не хочется писать рецензию, и как то оценивать новый альбом Федора Чистякова. Я просто напишу то, что об этом знаю.

Когда мы в 2016 году готовили к изданию альбом «Постскриптум», я спрашивал у Федора разрешение на использование в качестве бонуса его песни «Как буду жить», запись которой у нас имелась. Песня была записана примерно в то же время, когда и треки с альбома «Песня для друга, который любит рок». Федор не разрешил, он сказал, что на «Постскриптуме» эта песня будет выглядеть неуместно. А примерно в марте-апреле 2017 он позвонил и сказал, что хочет записать альбом с условным названием «Еретик», и туда войдут песни, которые он писал «в стол» примерно с 2014 года. И в этот альбом он планирует включить трек «Как буду жить». В сентябре Федя прислал демо нескольких новых песен, список названий остальных, и я понял, что это будет за альбом. Мы тогда долго разговаривали, и я высказал мнение, что как-то все беспросветно выходит, и тем, кому этот альбом адресован, нужно оставить что-то позитивное, хотя бы надежду. Федор в ответ сказал: «Я тебя услышал».

Позже, просматривая публикации в СМИ по поводу его «эмиграции», я видел столько грязи, гадости, сотни вот таких комментариев: “сектантом меньше – воздух чище”, “докурился, доходился”, “вот и пой Трампу”, “пусть в штатах посуду моет припевая”, “закрыть ему выезд в страну и отобрать гражданство”, “такие в России и не нужны. Воздух чище будет”, “ещё один шут-пересмешник, продавший Родину и сбежавший в Америку”, “езжай на Гуам и там туристов из пендостана развлекай перед смертью”, “давай лабай по кабакам на Брайтоне. Главное, Кобзон с нами”.
И когда Федор в очередной раз позвонил, я сказал: “Не надо никакой надежды. Не надо никого жалеть.”

В декабре Федор прислал уже сведенный новый альбом для ознакомления. И попросил не распространять до официального релиза.
В интернете по поводу двух опубликованных синглов («Убрать свидетелей» и «Нежелательная песня») много всякого г… выплеснуто, высказываются всевозможные бредовые предположения, начиная от того, что Федя еб…нулся, и заканчивая предположением что проклятая секта выкрала его, держит в клетке и зомбирует направленными лучами. Что будет написано после прослушивания всего альбома, могу себе представить. Но я хочу со всей ответственностью заявить, что Федя находится в здравом уме и трезвой памяти, и я согласен и готов подписаться под всем, что он говорит в этом альбоме. Что поделать, если так оно и есть.

Искушенным слушателям тексты песен могут показаться сыроватыми, но Федя хотел высказать то, что у него накипело. А такие вещи нельзя делать долго, доводить тексты до совершенства, выверять рифмы, убирать несостыковки. Пар выйдет, и что тогда останется?

У каждого из нас есть предел терпения, что-то такое, после чего срывает стоп-кран, и ты перестаешь плыть по течению. Но в данном конкретном случае это было не безрассудство, а ответственный поступок. Помните, БГ исполнял песню Вертинского «То, что я должен сказать»?

«То, что я должен сказать» – именно об этом альбом «Нежелательная песня» русского музыканта Федора Чистякова, поэта и гражданина.

Я прослушал альбом наверно раз пятьдесят, не менее. Мне трудно оценивать его, как музыкальное произведение, столько в нем сильных эмоций. Начиная с гневной и обличительной «Убрать свидетелей» и заканчивая не менее яростной «Последней схваткой». Это боль, обида, непонимание и неприятие. Шутки кончились.

Когда мы в очередной раз созванивались в феврале, я спросил Федора:
– Как тебе там?
– Знаешь, уже стало немного отпускать. Я ведь уехал сюда без какого-то предварительного плана, без запасов и накоплений. Финансово все было очень сложно, жилье в Нью-Йорке просто очень дорогое. Думал, что придется перебираться в другой город. С работой тоже была полная неопределенность.
– А сейчас?
– С долгами рассчитался. Баян продал и картину, картина так вообще, уехала в Австралию. Работа появилась, новая и интересная. Пишу музыку для сериала. Времени свободного практически нет. Скоро концерты, в марте начинаются репетиции.
– Я так и подумал, что времени у тебя нет, потому что ты практически исчез из медийного пространства.
– Нет необходимости. Раньше это требовалось для поддержки концертной деятельности, а сейчас я работаю один, в домашней студии. После работы иду гулять, в парк или на берег моря. Здесь очень красиво и чисто, ботинки можно неделями не чистить, и на них не будет даже пыли. Красивые парки, где много птиц и зверей. И солнце, очень много солнца. Раньше, в Питере, я этого не понимал, а здесь постоянно солнечно, и от этого всегда хорошее настроение.
Я рад, что у Феди все налаживается, и он снова занимается творчеством. И я понимаю, что обратно он уже не вернется, по крайней мере, в эту страну. Собственно, об этом они поет в песне «21 век».

Ян Шенкман в своей статье сравнивает Федора с Форрестом Гампом, но я с ним не соглашусь. Форрест Гамп – этакий американский вариант везучего Ивана-дурака, который что ни делает, все в масть. Федя же, даже оказавшись в тюрьме, упав на самое дно, после полного разрушения личности, когда казалось, что некуда идти и незачем жить, нашел в себе силы, чтобы подняться и стать человеком. И ему ничего не доставалось на халяву, он сам всего добивался и сам преодолевал все трудности. Снова вернулся к занятиям музыкой, записал несколько отличных альбомов. Научился работать в фото и видеоредакторах, научился снимать и монтировать фильмы, научился создавать сайты, работать со звуком, делать мастеринг аудиозаписей и многое, многое другое. Перебравшись в Нью-Йорк, он самостоятельно подготовил к изданию новый сборник своих песен, сам создал полиграфическое оформление, сам разместил заказ на производство на фабрике в Нью Джерси. При том, что для изготовления дисков было необходимо соблюсти ряд требований: и по авторскому праву, и по стандартам полиграфического оформления издаваемой продукции? Сам разобрался и все сделал правильно. Попутно с изданием, была задумана и реализована концепция музыкального издательства «Jetlag Production». И это Федор один, в чужой стране? Все еще похож на сумасшедшего сектанта?

Одновременно с «Нежелательной песней» в мой плейлист попал свежий альбом «Аквариума» и, слушая их по очереди, я, сам того не желая, начал сравнивать.

Настроение у альбомов схожее, только БГ говорит образами, а Федя называет вещи своими именами. Не буду цитировать. Послушайте сами, что они нам говорят.

Вот я слушаю, и задаю себе вопросы:
– Как случилось так, что другие страны нашу страну боятся и называют «Рашкой»?
– Как случилось так, что большая часть моих соотечественников, которые здесь сводят концы от зарплаты к зарплате и жалуются на жизнь, гордятся, что нашу страну боятся?
– Зачем мы ругаемся с сильными, и обижаем слабых? Нас в детстве так родители учили?
– Зачем мы стали пугающим чучелом, «красным медведем, обожравшимся героина»? Пусть не героина, а кокаина, но что это меняет?
– Зачем мы терпим то, что вытворяет наша власть?
– Чего мы боимся?
– Зачем и для чего мы так живем?

Федя говорит в главной песне альбома: «Я хотел поговорить, поговорить с людями».
Не поспорить с невменяемыми и упоротыми патриотами-неадекватами. Не посраться в комментах с интернет-троллями.

Поговорить.

С людьми.